да, в заявлении "я - писатель" очень много стремного есть. и надо быть готовым к ответу на вопрос "а чем докажешь?" или - "а книжки твои где? а если найду? ".
и смотрят на тебя сразу как на блаженненького, как на человека, который в лихую для родины годину не на танковом заводе работает, тачает снаряды для победы, а, скажем, вышивает крестиком.
и поди докажи, что ты не придурок. что ты такой же нормальный, как и они все. что ты тоже ходишь на обычную работу, ешь котлеты и пьешь вино, и в общем у тебя все нормально... только по ночам ты превращаешься в тыкву. и воешь на луну. и не надо тебе никаких других интеллектуальных развлечений.
(то есть надо, конечно, но у меня все такие развлечения рано или поздно превращаются в стеклышки, которые я потом сложу в витраж текста).
так что, в общем, мне вот лично намного проще рассказать людям о своем понимании роли личности в истории гендера и пола применительно к себе, чем о том, что я пишу сказки.

когда я думаю об отце, я почему-то вижу себя его глазами и думаю о себе так, как думает, наверное, он. ну, я большой мастер по части построения в мозгу вероятных картинок из чужой головы. и оно меня всегда подводило.
так вот, когда я думаю об отце, то я сразу, моментально, делаюсь отчетливо девочкой. вот девочкой - и ниипет. ну я знаю, что он так думает и всегда думал, тут у меня есть подтверждения. и в его понятиях есть четкие посылы о том, чего девочка должна и кому, а чего не должна.
а я мало того, что в эти понятия не укладываюсь категорически, так еще и совсем не девочка.
ну какая, какая нахуй девочка?! где, куда ее завозили? она давно кончилась, да и не было ее никогда, как вообще выяснилось.
но это так, еще одни заметки на полях. но немаловажные.

в общем, хотел про фому, получилось про ерему.
пичяль.
и устал как сволочь. просто полное опустошение. вполне закономерное ощущение после того, как за полчаса успеешь прожить море ненависти, ужаса, отвращения и печали.

еще литературноэ, пичяльноэ, недоумеенноэ
в жизни мне вообще очень повезло, я так щетаю. потому что господь поцеловал меня в макушку не в момент рождения, а тогда, когда я решал, какое именно дело будет самым главным в жизни. потому что рядом со мной оказались люди, которые действительно умели это делать - обращаться со словами. и какая разница, в какие бездны зашли наши отношения потом. все, что они могли - они мне дали, даже если и не очень понимали, что именно они делают.
вот нонеча правды не сыщешь даже в тырнетиках, а я, например, точно знаю, кто автор известного стиха про лебедей алькуалондэ. потому что видел рукописный текст с правками и пометками. вот этот самый, который тут: webkind.ru/text/94108844_3997395p992225383_text..., и я не судья этим людям, и "гасподзь им у дарогу". автора этих стихов зовут татьяна николаевна кухта, и мне хватит того, что я это знаю.
а другой человек ныне известен под богомерсссским псевдонимом ника ракитина. и это отдельная история.



вот такая она была в 89-м году. и теперь скажите мне, что государыня в химерах списана с кого-то другого)) поэтому предположим, что зовут ее алиса.
но я отвлекся.
так вот, алиса преподавала в моем классе белорусский язык и литературу. мы познакомились, когда я был в восьмом классе. между нами восемь лет разницы. к десятому моему классу все стало между нами прозрачно, понятно, неотменимо и от того очень печально. но ладно, не о том сейчас.
так вот, они, мои прекрасные друзья, ходили вокруг меня да около, дышали мне в затылок и говорили о непонятном. обсуждали что-то такое, что можно было бы принять за фантастический роман, но они говорили об этом так, как будто это была - правда. и когда мне впервые сунули под нос общую тетрадку, от корки до корки исписанную то очень ровным "библиотечным" почерком (так писала ташка), то летящим и размашистым, у меня просто глаза полезли на лоб.
я и представить себе не мог, что кто-то вот так, рядом с тобой, может не просто делать, а позволить себе - делать такое!
и конечно, нечего сомневаться, оно было - литературой.
и стало вдруг понятно, что так - не только можно, но и нужно. и вообще, что это - единственно возможный способ существования в вещном мире. единственный способ остаться собой, а в моем случае когда пол не дружит с потолком это все очень непросто)).

в основном-то мы делали что-то свое. погуглите на "кухта татьяна николаевна", и будет вам щасте. все, что написано под этими двумя псевдонимами - "ясень", "ратанга", "стрелкИ" - это все оттуда. это все на двоих - на троих, потому что был я в те поры еще мал, глуп и неумел, и ни на что в общем не претендую.
а иногда нам бывало скучно. и хотелось поразвлечься.
в те поры мудреного слова "фанфик" никто не знал и понятия не имел, что это такое. но фанфики, тем не менее, мы писали, и было нам отчаянно стыдно перед автором оригинала, перед верой царем и отечеством и перед собой, потому что это вообще-то очень проблематично: написать текст так, чтобы было от автора ну не отличить. а по-другому мы не имели права. вторичный текст должен быть не хуже оригинала, иначе какой смысл. и как его назвать фиком, если видно другую руку?!
в общем, с точки зрения литературной практики это был некислый опыт.
были общие фики по грину, были по конан дойлю, по стивенсону и жюль верну, лично у меня - по короткевичу и стругацким.
мучительно, стыдно и сладко.
и я не скажу, чтобы в процессе мы как-то обходили стороной любовные линии. если они случались - то случались, со всеми положенными к случаю вещами. и никогда, никогда не затевали мы фикрайтерства, говоря современным языком, лишь для того, чтобы уложить героев в постель и потом понаблюдать за ними. это, бесспорно, интересная штука, но мы всегда относились к героям, как к живым людям, и было само собой понятно, что свечку держать над ними аморально.
хотя опыт написания порнографических сцен - тоже опыт.
но мы не очень представляли, зачем он может нам понадобиться. но умели, чоужтам. умели - но не делали этого. разве что так, чисто поржать и не всерьез.
но было понятно, зачем и почему мы это делаем - в смысле фикрайтерства.

некоторое время назад я спросил у нынешних пейсателей сетевых и фикрайтеров: люди, зачем вы это делаете? потому как то, что я вижу в массовом порядке, сделано в общем низачем и сплошь бездарно. ни искры божьей, ни зерна правды. получил стопиццот мильенов ответов, в основном обиженного порядка. ответы были в том смысле, что вот приятно снова приобщиться к любимым произведениям, и почему бы и нет, и тыды.
и тогда я спросил обратно: а почему так получается, что большинство фиков написаны лишь затем, чтобы уложить героев бутербродом или в какую иную позицию, и порассматривать, повыше подняв свечу.
и молчание было мне в ответ.
в основном, оскорбленное молчание.
я так понял, что целью написания оных опупей у йуных деффф, духовно одаренных - а по большей части посередь автырей сплошь они - является исключительно сублимация.
он обдал ее жаром горячего стройного тела, // и она аж вспотела, так тело его захотело...
как-то так, угу.
если в тексте присутствуют два персонажа, они обязательно будут трахаццо. вне зависимости от гендерной идентичности и половой принадлежности. если три персонажа - то будет или свальный грех, или жгучая завиздь, убивство и прочие нехорошие действия. а потом обратно трах без конца.
иных вариантов видал маловато.
но есть, справедливости ради.

и я обратно спрашиваю вас, люди.
ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ?!!!
вы не упражняетесь в языке и стиле. вам наплевать ан-масс на оридж. вы не решаете в этих текстах никаких волнующих вас морально-этических проблем. вы не делаете там ничего, что вообще предполагает литературный текст.
а подрочить можно более простым и эффективным способом.


вместо положенного к случаю ЗЫ. ну кусочик, сами понимаете. когда я это писал, мне было чуть больше двадцати лет.))

... -- Твоего возвращения в Арканар, Антон, никто не поймет и никто не одобрит, - произнес ему в спину дон Кондор. -- И не позволит. Ты слышишь?
Антон пожал плечами и обеими руками толкнул створки дверей. Анка, стоящая на пороге, охнула и попятилась. Антон обнял ее за плечи.
-- Анка, дружище, разве ты не знала, что подслушивать нехорошо?
-- Знала, -- сказала Анка. Она смотрела на Антона без улыбки, с испугом. Как тогда, на поляне. Антон медленно опустил руки.
-- Я все слышала. Ты и Пашка. Опять вы вдвоем. Ты возьмешь меня с собой? -- спросила она напрямую.
Антон покачал головой.
-- Тошка, но ее ведь больше нет, -- сказала Анка очень тихо, так, что он едва смог расслышать.
-- Да. Это правда.
-- Тогда почему?
Он за подбородок приподнял Анкину голову.
-- Анка, -- сказал очень ласково. -- Там такая грязь на улицах, ты себе не представляешь. А у меня на руках сухожилия перебиты. Я не смогу носить тебя через лужи.

там много вообще. покажу, если хотите. тока не ржать!

друг Гэллио вот тут говорит:

- сижу вот, перечитываю "Химер" с самого начала. И думаю - ыыы, а вообще могла ли вот та сказка, которую Хальк рассказывал воспитуемым в принципе остаться сказкой? Мне потому что показалось, что точка невозврата даже не там, где Хальк рассказывает сказочку, а потом в эту сказочку играет весь пионерлагерь... А там, где Феличе первый раз говорит, что смерти нет.
в общем... насчет "совсем по-настоящему поверить в то, что в книжках - правда" блин там не только "по-настоящему", там еще и "по-взрослому"
я насколько вот себя помню, в разных страшных и печальных сказках была отдельная восхитительная прелесть совершенно. В том, что они - не здесь. Ребенок, как мне кажется, когда чем-то проникается, с одной стороны - для него оно и так совсем настоящее, а с другой стороны - какая-то шкурная чуйка знает, что оно все конечно. Сказка или киношка закончится и все будет обратно дома. поэтому от того, что в Халькову сказку играли дети - ничего вообще не приключилось бы. А вот поверивший в то, что это взаправду и теперь всегда будет взаправду взрослый выпустил в вещный мир чудовище абсолютного текста.
я ща еще одно скажу. Мне кажется, что если б эту штуку таки напечатали, то тоже ничего не было бы. Вторжения не было бы. Мне кажется вот эта Халькова сказка, после того как в нее поверил вот полностью и совсем взрослый, стала первый образцом абсолютного текста в той, хальковой родной реальности. Но я могу и гнать, да. Я все возвращаюсь и возвращаюсь к жути момента, когда безобидную в общем-то штуку наделяют жутким и опасным свойством. Вот так, целиком и полностью поверив не только в то, что штука реальна, но и в то что у нее вот это неотменимое свойство есть. Которое могло быть, а могло и не быть.
И я опять же могу гнать - но блииииин... Феличе очень по-человечески жаль. Это ж КАК он хотел ощутить вот этим живым и настоящим - себя. И ы.... для этого ему понадобилось первернуть все мироустройство целиком... но насколько я помню историю дальше... оно ему мало помогло...

в этом месте я заметил, что Феличе мне иногда бывает вообще жальче больше всех остальных. потому что, если выйти слегка за рамки текста - все потому, что он трус. я вот знаю про него, что писателем он бы стал почище иных прочих. но это ж как надо бояться себя и текста, чтобы добровольно отказаться и стать тем, кем он стал.

- Ыгыыыыы, - сказал на это Гэллио. - Он же в самом начале все про себя самого и говорит, вот здесь.

"Это все очень красиво, это заставляет ощутить... я не знаю, как сказать. Убогость нашего мира, серость, собственную тупость и трусость. Это красиво и очень страшно. И, бесспорно, имеет право быть услышанным еще кем-то. Но только до тех пор, покуда существует только на словах. А вот если вы запишете... все эти ощущения можно смело помножить на десять. Не слишком ли? И потом. Вы же слушали курс философии. Помните, как там про бытие и сознание?"
обращается-то он к Хальку, а говорит о себе самом и о своем страхе.
- В сущности, - добавил я тогда, - он даже любви собственной боится.

с лички, прекрасное.

"они все говорят: мы хотим от тебя любви, какое ты имеешь право нас не любить! и вот я качаю, качаю из себя эту любовь. как будто я нефтяная скважина. а оппачки, оскудела земля белорусская! и вот, когда вдруг внизапне открылся новый ресурс, и забил фонтан, и можно бы строить скважину, они мне говорят: и нефть-то у вас некачественная, и фонтан бьет криво, и скважину строить дороговато встанет..."
ебать мои златые кудри.
я до сих пор, до сих пор люблю эту святую мразь, и до сих пор жду от нее одобрения, и все мои тексты - для нее, про нее, а если нет, если одобрения получить невозможно - а оно жеж невозможно уже никак, - то и нафиг нужно.
вот что это за блядство такое, а?
моя жизнь принадлежит мне. мои тексты принадлежат мне - и тем, кто их читает. и если я делаю это, в процессе, да и потом, я получаю неимоверный кайф, и в этом и состоит практически весь смысл моей жизни. так какого же чорта?!
зол, очень зол.

иногда бывает необыкновенно приятно ощущать себя беспринципной сволочью.

над нашим городом два дня подряд идет дождь, такой мелкий затяжной дождь, и если бы не зеленые деревья и цветущие клумбы, я бы честно думал, что осень. но этот запах новой мокрой зелени и тополевых почек не спутаешь ни с чем, так что поневоле приходится соглашаться: да, весна, и даже настоящая, не обман. все эти два дня я много езжу по городу, и самое мерзкое - это транспорт, который почему-то решил, что раз дождь и кагбэ пятница-суббота, то можно и не ездить. и вот ты стоишь на остановке, и машины несутся, в облаке брызг и разливая по сторонам целые веера воды, как будто они не машины, а молодые бегемоты, ей-богу, и бегут себе по своим бегемотовым делам.
сегодня к вечеру погода начала исправляться, а я начал портиться от этого.
очень как-то болит голова.
сижу вот сейчас, после таблеток и дурного сна после них, и нифига не соображаю, и пью медленно томатный сок, и думаю, что ж у меня за везучая такая жизнь, когда вот с утра была текстов и букв полна голова, но я был занят-занят, а сейчас ничего не могу.
пойду еще сока хряпну. он вдохновляет.
вообще начали появляться какие-то вполне себе человеческие желания и хотения. на уровне слегка повыше, чем поесть и поспать.
и моя вечная фишка о том, что за каждую записанную мной строчку я потом заплачу, и хорошо если по дешевому тарифу, тоже как-то отступает понемногу.
потому что то, что сейчас происходит - оно вообще не имеет ко мне никакого отношения. это такая хтоническая штука, с которой я не могу ничего поделать, не могу на нее никак повлиять. никакого выбора, никакого избегания угрозы. стоишь вот так сам, один, между богом и небом, и только принимаешь - и все. по сравнению с этим тексты - такая мелочь...
хотя, конечно же, они есть и они больше, чем я. и с ними я тоже ничего не могу, кроме как их проживать и по возможности записывать, когда совсем уж дышать нечем.

есть еще одна удивительная штука.
эта жуткая вообще-то история показала мне очень наглядно, сколько рядом чудесных, совершенно замечательных людей, о существовании которых я бы никогда и не узнал, если бы оно все не случилось.
юлькина лечащий врач ирина васильевна. лечащий врач в реанимации светлана геннадьевна. с ними поговоришь - и уже становится легче жить. такие вот особенные люди.
медсестры катя, марина и еще марина, лена, валя и танечка, и процедурные сестры тоже, которые умеют так сделать укол или перевязать подключичный катетер, что небольно и сразу становится как-то легче. которые приходят по вечерам к юльке просто посидеть и поговорить, когда ей тоскливо или вообще уныло, хотя она держится и вообще герой и молодец. но даже героям и молодцам нужна поддержка.
мой личный терапевт ольга. там такая масса поддержки и принятия, что я даже не подозревал, что ее бывает столько. ну и конечно, теперь-то я видел совсем другой гештальт, более лучший (цы), что ли, бгг кто знает, тот поймет. а если точно сказать, то настоящий.
вся моя родная и дорогая контора, которая без единого свиста позволяет мне работать столько, сколько я могу, или не работать вообще.
и все эти люди вместе и в реале, конечно, никак не отменяют тех людей всех вместе, которые существуют в моей жизни полностью или частично только в виде букв на экране или голоса в скайпе.
меня сейчас многие спрашивают, когда я в подробностях рассказываю о том, что у нас происходит, как же я выдерживаю все это.
а вот так и выдерживаю.
на ваших плечах, дорогие мои.
а еще же у меня есть дорогой друг (ТМ)! пойду вот к ней вино пить и бельтайн праздновать.

со вчерашнего вечера начиная, чувствую себя этим... как иво... разводящим щеночьков. не в том смысле, что я щеночьков развожу по постам народное добро караулить, а в том смысле, что у меня их в квартире много и мимими, тявкают, топочут, смешно виляют попами и хвостами.
это у меня четыре йуных московских девочки приют нашли, крышу над головой и два двуспальных дивана по углам. такой я добрый и гостеприимный, а чо делать.
кстати, очень быстро подтвердилась истина, которую я уже и так знал.
я не могу жить в одной квартире с кем-то, кого не считаю членом своей семьи. мимими, конечно, но бесит жеж! короче, как выйдет йуля взамуш, придеццо ие на выселки сразу отправлять. а то я ейного мужа или жыну за отодвинутую в другой угол стола пепельницу и убить могу ненароком. а жалко и уголовный кодекс воспрещает.

ляляля.
был на личке. посоветовали "купить дешевых вазочек и швырять ими в кого попало" (цы). ну, почти буквально. но пока самостоятельно. пока, говорят, у меня такая сила эмоций, что проявлять ее в кабинете может быть небезопасно.
ну чо, да. я соглашаюсь.
при этом, попрошу заметить, я нормально хожу по улицам и взаимодействую с людьми. до тех пор пока. пока мне в телефоне не раздастся звонок из мск. и даже тогда в пределах телефонного разговора я буду вежлив и более-менее адекватен. но потом разговор закончится, а эмоции останутся. и вот для них-то, для бесценных моих чудовищ сокровищ как раз и нужны дешевые вазочки.
гыгы. у меня, оказывается, поставлен запрет внутренний - злиццо, обижаццо и тыды на дорогую ретро-супругу. прям как на маму, на которую нельзя обижаться. но для меня как раз на маму-то обижаццо можно. парадокс.