а теперь я знаю, как чувствует себя человек, у которого разрыв между систолическим и диастолическим давлением - всего десятка. когда у тебя 100/90, это такой веселый пиздец, оказывается.
ничо не болит, ты бодр, подозрительно весел и деятелен, и все хочешь найти в квартире пятый угол и вымести из него пыль.
ну, в общем, до пяти утра я не подозревал, шо со мной творится. а потом как-то нехорошо удивился и пошел в гости к тонометру. а там оно.
а это ж я еще перед сном лекарства выпил все, какие полагаются...

дружочек, родненький, пожалуйста! ну помни ты уже в конце-концов, что жара и даже самый слабый алкоголь, да еще в компании с никотином - несовместимы для тебя и непредсказуемы. курить - пожалуйста. пить - нини.

в общем, я дома сегодня сижу, медленно пью компот.
в 9 утра была жуткая гроза. и вообще атмосфэрный фронт идет - прямо через меня. ему наплевать, что я в райкоме.
зато целый день сегодня можно пинать балду и дальше рассказывать сказки.
это ли не счастье?

и вот что из тех песнопений выходит. черновик, угу
А счастье не здесь, а счастье там, ну, то есть не там, а здесь,
Но не нам прельщаться им, пленяться им.
А кто не с нами – тот против нас, и мы готовы
Сей же час заняться им.
И снова веселый хруст костей прославит всюду
Его и моей всевластие династии,
И будет повержен враг и тать, который осмелится здесь
Мечтать о счастии.
А счастье не здесь, а счастье там, ну то есть, не здесь, не там и не сям,
Н, то есть не им, не вам и не нам…
А где же оно? Ах, если бы сам я мог это знать…



Я ненавижу цирк.
Это пыльное пространство арены, тяжелый запах зверья, опилок и людского пота. Акробаток с усталыми лицами и осыпающимся гримом. Детский плач и пьяный хохот публики. Буханье литавр изнемогающего в своей тесной ложе оркестрика. Истоптанную траву на выгоне за городом. Тоску и безнадежность в глазах косматых львов с впалыми от постоянного недоедания боками. Фокусников, с такой фальшивой легкостью достающих из-под покрывала то бумажные цветы, то связку шелковых платков, то голубя, то канарейку в клетке...
Движение рук, взмах черного покрывала, оркестр замирает в нарочито жуткой паузе - и вот покрывало опадает, и публике является клетка - пустая, без птички... и никто не видит пятен крови на черном шелке.
Никто, кроме меня.
И я не виноват в том, что вижу лучше, чем обычные люди.

Я ненавижу цирк.
Но я отстоял очередь в кассу и купил билет.


Пожалуй, самое яркое, что я помню из детства - это солнечный свет, бьющий сквозь щели плетеной гондолы. И лежащий на всем вокруг алый отблеск – это летит в небе над моей головой сшитый из прочного и тончайшего, как лепесток цветка, парашютного шелка, шар. Он так высоко, он парит, его колышет ветер, он хотел бы улететь совсем, но не может, надежно привязанный к корзине стропами. А огня под корзиной нет, и в этом все волшебство и чудо момента.
Мы летим сами по себе, просто потому, что силы притяжения для нас временно не существует, и ветер несет нас -- мимо крыш и колоколен, мимо огромных, таинственных тополевых крон, обвешанных гроздьями соцветий, которые еще день-два - и взорвутся пухом.
И если закинуть голову со дна корзины -- там небо. Небо и алый шар в нем. и больше ничего. И солнце вокруг.
И птицы.
Их так много, они слетаются к монгольфьеру -- огромные белые крылья застят свет, и по полу нашей корзины стремительно перемещаются резкие тени. Шум и свист крыльев, несколько перьев, оброненных на лету, падают прямо мне на колени... они жесткие и упругие, они еще помнят полет и ветер, они пахнут речной водой и свободой, от них словно струится неуловимый серый, почти перламутровый свет.
-- Не трогай, Марис, -- говорит мать строго, и губы ее поджимаются, а глаза делаются холодными, как будто она увидела у меня в руках не птичье перо, а самую настоящую гадюку. Или паука. Или дохлую мышь. Если честно, я пока не разобрался, что из этого перечня она ненавидит сильнее.
-- Оставь его, Летисия. Лучше смотри!
У отца в руках -- охотничье ружье. Блестят на солнце бронзовые насечки на резном прикладе. Отец прочищает шомполом стволы, сыплет порох. У пороха кислый тревожный запах.
-- Неужели вы сделаете это, Георг?
-- Разумеется. А вас это смущает, моя дорогая?
-- Нет. Но при ребенке…
-- Вы собираетесь до свадьбы держать его подле вашего кринолина?
Мать отворачивается. Она не любит, когда отец с ней так разговаривает. Произносит шепотом, едва слышно:
-- Как мало доблести в том, чтобы идти с огнем и железом против того, кого ты можешь убить и так, просто щелчком пальцев.
-- Убийство, моя дорогая, не следует обставлять чудесами.
Птицы парят вокруг. Задевают крыльями алый шар. Гондолу качает от их сильных и резких движений.
Отец вскидывает ружье.
Грохот. Крики. Перья и птичья кровь. Алый шелк воздушного шара лопается, опадает вниз, как маковые лепестки. Ничего не видно. От вырвавшегося наружу горячего воздуха нас швыряет в сторону, мать падает, ударяется грудью о борт гондолы.
Мы несемся к земле, слепые, утонувшие в алом свете, в котором так мало солнца и так много крови.
Отец прав. для убийства совсем не нужны чудеса.


Сшитый из разноцветных полос шатер установили, как всегда, за городом, на широком пустыре – выгоревший за две недели яростной июньской жары луг тянулся до самого берега Ярны, обрывистого, заросшего тополями. Там было тенисто и прохладно, там любили собираться по вечерам мальчишки: жгли костры, жарили на тонких прутиках хлеб, рассказывали страшные истории. А днем под тополя приходили с окраинных улочек мамаши с младенцами. Сидели на траве, покачивали кружевные люльки.
Теперь привычный порядок вещей был нарушен, но никто из горожан особенно не жаловался. Цирк же – развлечение, праздник. Пестрые флаги, музыка, танцы после представления, лакричные леденцы на палочках, карусели для детворы.
Очередь за билетами была похожа на длинную змею, вместо головы у которой была полотняная палатка, раскрашенная и увешанная афишами. «Лола Бриджес – королева лилипутов! Эквилибр на самокатах и шестах», «Медведь-вольтижер», «Гибельная магия смерти» и «Марылечка под куполом цирка». На плакате про Марылечку была нарисована усталая кобыла с бумажной розой в белой завитой гриве.
Но Мариса интересовала отнюдь не кобыла.
А то, что его узнавали в толпе, шептались и исподтишка показывали на него пальцем – не занимало вовсе. В конце-концов, он не совершает ничего предосудительного. Просто пришел поглядеть представление. Как это может сделать любой из горожан или случайных гостей города.
Билеты были дешевыми. Гривенник «дамам и господам», пятачок – «слугам и нянькам с детьми», гимназистам и студентам бесплатно по предъявлении ученических билетов. Марис нашарил в кармане гривенник и встал в конец медленно движущейся очереди. Начиналась она на пустыре, на самом солнцепеке, и через полчаса стояния Марис обалдел от жары, доносящейся от каруселей музыки и шума толпы. Когда очередь плавно втекла под тополиные кроны, он уже почти ничего не соображал. Только сжимал в кармане серебряный кругляшок монеты.

Налетает порыв ветра, заставляя кружевные тени выплясывать плясать странный танец на пыльном пространстве заброшенной площадки для игры в мяч, поднимая с короткой травы белые смерчики тополиного пуха. Птица вспархивает из зарослей дикой смородины в дальнем углу школьного двора. Летят в косых солнечных лучах белые парашютики тополевых семян.
Им по двенадцать лет, и летние каникулы наступили только вчера, но за фейерверк, который Марис устроил на торжественной линейке, где раздавали годовые табели, госпожа Герта -- классная дама – велела явиться с утра. Для понесения заслуженного наказания, так она сказала. Окна мыть или цветы поливать. Или двор мести. Потому что труд облагораживает и исправляет. Марис совершенно точно знал, что облагораживает и исправляет что-то другое, но ослушаться не посмел. И матери рассказать не посмел тоже. Поэтому пришел тайком, выбравшись на рассвете из дома через лаз в можжевеловой изгороди.
Он-то пришел, и все остальные участники «жуткого инциндента» пришли тоже. А госпожа Герта забыла. Или проспала.
И вот они сидят на траве в дальнем закутке школьного двора, под низко нависающими над землей тополевыми ветками, и смотрят, как бродят голуби по песку спортивной площадки, и грызут колотый кленовый сахар, который Марис рано утром утащил из буфета в парадной столовой. Пальцы сладкие и липкие, и пахнут отчего-то корицей и талой водой – как будто март, и только-только тронулся древесный сок в кленовых жилах…
-- Покажи фокус, а? Ну жалко тебе, что ли?
-- Фокусы – в цирке, а я вам не клоун.
-- Да тебе просто слабо!
Еще бы, ему слабо! Ему, устроившему вчера на линейке салют и пушечную канонаду. Так, что небо над гимназией полыхало огнями, будто в Рождество или в день Независимости. И синяя тьма была вокруг, и вся школа замерла и боялась дышать, а небо над головами цвело диковинными цветами и грохотало, и полыхало зарницами…
Он готовился к этому две недели. Собирал силы, не позволяя себе даже самого крошечного промаха. Он даже экзамены написал честно, не прибегая ни к каким чудесам.
А теперь они говорят – слабо.
Пускай бы кто-нибудь из всей этой компании попробовал совершить хотя бы бледное подобие такого чуда… нет, все-таки фокуса.
Потому что он – маг и сын мага, а они так, обычные мальчишки.

ну вот, я отнес на помойку еще ошметков прошлой жизни. сорок минут работы - как минимум четыре орк-вывода, о которых можно рассказывать долго и вдохновенно, и вагон облегчения и самоуважения. потому что я же сделал то, что собирался ажно еще с ноября.
я не могу сейчас долго и вдохновенно, да и не на один пост эти рассказы...
но.

четыре пункта я насчитал1. я искренне сожалею, что потратил столько лет и столько сил на то, чтобы хотя бы внешне казаться кем-то другим только для того, чтобы сохранить отношения. просто потому, что был искренне уверен в том, что один я не выживу и обязательно сдохну, да еще и ребенка угроблю. мне жаль этих долгих-долгих лет.
и я так же искренне сочувствую людям, которые познакомились со мной в эти странные годы. потому что сначала им показывали одно, а оно на самом деле было другое. и когда мне стало понятно, что притворяться хватит уже, они внезапно получили это другое и долго удивлялись и возмущались, откуда же оно тут взялось, если изначально ничего не предвещало.
а оно всегда было, просто хорошо пряталось.
с некоторыми я расстался, потому что не смог сохранять отношения с людьми, требующими от меня продолжать игру ради сохранения их картины мира.

2. я возмущен, ужасаюсь и содрогаюсь от некоторых медицинских документов, которые я обнаружил. диагнозы, прописанные в них, четко говорят мне - отнюдь не специалисту! - что жить с ними и не лечиться невозможно. это очень серьезные патологии. очень. и они влияют в том числе и на мозги.
и моя драгоценная супруга, которой эти диагнозы предъявили, наотрез отказалась лечиться и подписала категорический отказ от госпитализации. ну, не я ей судья и советчик. но я бы побоялся, к примеру, в особенности учитывая наличие детей крайне небольшого возраста.
она отказалась сделать это в 2006 году - и после этого долго морочила мне голову об относительном своем здоровье.
мало того. она повторно обследовалась - по секрету от всей семьи - в 2010 году, диагнозы подтвердились с ухудшением, но от госпитализации она отказалась снова.
я не очень разбираюсь в терминологии. но там букет: хронический воспалительный процесс в обеих почках, гипертензия 2 степени, энцефалопатические нарушения (это о мозгах, есичо), гипокалиемия, нарушения сердечной деятельности, мерцательная аритмия и подозрение на неинсулино-зависимый диабет.
по-моему, достаточно, чтобы испугаться.
но нет. лучше орать о том, что я, скотина, не лечусь, но и не помираю.

3. я всю свою жизнь считал, что нефотогеничен, вообще страшен как смерть и тыды. не знаю, что я буду думать по поводу теперешнего себя лет через пять. но сейчас я считаю, что еще лет пять назад был офигенно прекрасен. и, в общем, понимаю причину, по которой достаточно крупными гроздьями вешались на меня разные граждане и гражданки.
а еще ж и харизма... - ну, так обо мне говорили. оооо...

4. как бы там ни было - местами у меня была хорошая семья. и замечательные дети. и мне искренне жаль, что это закончилось. но это было неизбежно - как если бы дети выросли.
ну они и выросли, собственно говоря.

кошычька бедная валяется под распахнутым окном на полу совершенно несчастной тряпочкой. не жрет ничерта. жарко ей. и мне ее жалко что-то в стотыщ раз больше, чем собаку. потому что собака может напиться воды и язык высунуть. кошычька так не умеет.
я сегодня был в душе уже три раза. и чую, что это еще не конец.
ничего делать не могу. мозги - кисель.
но все-таки занимаюсь странными делами...

"хочешь что-нибудь попытаться понять о человеке - прочти его жыжу от корки до корки". угу-угу. а вотфигу вам. не тот случай. что не отменяет.

на неделе в очередной раз убедился, что умею растягивать время и выворачивать мир с точки зрения расстояний и маршрутов наизнанку.
была совершенно патовая рабочая ситуация. я поехал на важную тусовку, ну то есть очень важную. опоздать смерти подобно. выехал точно по времени. по дикой жаре. приехал и понял, что человек, который составляет у нас анонсы - что, где и когда будет происходить - перепутал адрес.
а жара... и время самое пекловое - два часа дня.
я сказал себе - ну и хрен на все. бегом бежать не буду. успею - хорошо. не успею - и пофиг. и поехал так неспеша...
приехал, а там все стоят и ждут важного вице-премьера, а он опаздывает...
я только-только выдохнуть успел и в себя прийти - тут он и приехал.
угу.
драконы никуда не опаздывают и никуда не торопятся. они прибывают вовремя.

если кто меня потерял, то я уже нашелся.
просто у меня был сломан комп, а в компе тырнет.
теперь мне все это возвернули обратно - прекрасное, работающее, отлаженное по уму так, что мне ничего не надо довешивать и настраивать. и вытащили оттуда, как он сказал, "два валенка собачьей шерсти".
вааааленки да валенки, иэх не подшиты стареньки!.. **//рыдаидЪ и поедЪ.

просто щасте какое-то.
ну это все денех стоит конечно нефиговых, но не смертельных. зато попался дядько с удивительно толковыми рукаме и правильно воткнутыми мозгами. может, кстати, клаву мне на ноуте поправит, а то там половина букв выдрана с мьясом и не тем концом вставлена.

я приехал из командировки. таскался весь день по каким-то гломурным хазам да малинам, обсуждал с большими_мусчинами (ТМ) кризис еврозоны. шо нам до той еврозоны... зато кормили и гуляли хорошо.
но обратно мы возвращались своим ходом - из-за города, на электричке, а потом мне надо было еще набить холодильник продуктами. а в тридцать пять грудусов жары это для меня все очень проблематично.

так что всех люблю-нимагу, но отползаю на диван. похоже, у меня слегка тепловой удар и эйфория от воссоединения с компом.

а вот почему, когда он ломается, все в доме ведут себя так, как будто кто-то тяжело-тяжело заболел? собираются и шушукаются по углам, собирают морды в угрюмые складки... созывают консилиумы... а когда приходит знающий человек, ему сразу хочется предложить вымыть руки и сказать скорбно:
- доктор, больной там. проходите.
я, кстати, вчера своему мастеру так и сказал.
весь такой константин. с дзенской косичкой и бородищей. зело суров. но собак любит.

и чем дальше катится рабочий день, чем больше я вовлекаюсь в процесс, тем меньше я ощущаю себя тем самым, кем вообще-то являюсь.
и не рассказчик я историй, и не писатель, и вообще никто и звать никак... так, механический аппарат для звонения по разным конторам и писания идиотских новостей.
ну вот что мне с того, что баррель нефти поднялся? а вот ужи, а вот птички в клетках...
но это уже не я. не я это.
сохранить надо как-то. надо.
но при таком раскладе всплывает сразу жесткий вопрос: а нафига и кому это надо. и готовый ответ в том смысле - что да никому.

только не задавайте мне сразу идиотских вопросов о том, почему я не сменю эту работу на какую-нибудь другую.
потому что.

в принципе, в офесе тоже есть своя жизнь_на_марсе. только я никак не могу ее нащупать.

ночальнег сказал, что наука астрология - продажная девка развитого феодализма - сообщила ему о тотальном совпадении наших тонких стихий. и мы должны слиться в трудовом экстазе.
а я хочу слиться с окружающей средой.

начните утро с нарушения чужих личных границ! и тогда на весь день вам обеспечены бодрость духа и хорошее самочувствие!

это не реклама. хотя могло бы и быть ею.
это я просто с утреца на работу приперся, размякший после отпуска, нежный и беззащитный, что цыпленок. а на работе ночальнег. встал около меня - типа ждет, когда у него чайник вскипит. и мне в монитор смотрит. и замечает с ленцой, что у меня на заставочке картинка, которая свидетельствует, по его мнению, о моей "романтической натуре, полной неглубокого мистицизма". я так охуел, что только через секунд двадцать заметил, что в порядочных местах за заглядывание в чужой монитор бьют в репу с ноги.
оказалось, что я же еще и циничная жестокая тварь, которая приперлась тут и угнетает изможденных трудящихся своим отдохнувшим видом.
повбывав бы.

доброе утро, между тем.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

уважаемые минчане и те, у кого есть знакомые в этом прекрасном городе, в котором я увы живу.

дорогой моему сердцу человек и поэт от господа бога Аше Гарридо  живой человек 21 июля, в субботу, дает квартирник.
я так себе думаю, что и стихи его, и то, как он их читает, в дополнительных рекомендациях не нуждаются - это просто классно. словом, если у вас есть лишний кусок души, который не жалко порвать в клочья о прекрасное, то это сюда.









и пишет об этом вот что:



Дорогие друзья, есть ли среди вас друзья из Минска? Или, может быть, у вас есть друзья из Минска? Я читаю там через пару недель - но мало кого знаю. Интернет - штука безграничная и, с одной стороны, очень открытая - а с другой очень скрытная. И, может быть, в Минске есть люди, которые хотели бы познакомиться с автором "Акамие" и "Видимо-невидимо", послушать, как я читаю стихи - но я не знаю, как их об этом известить, ведь мы еще незнакомы.

Обращаюсь за помощью к вам, уповая на открытость и безграничность интернета и на "правило шести рукопожатий". Если это не противоречит вашему представлению о прекрасном -

Помогите распространить информацию об этом событии: vk.com/event40555290

Спасибо.

я со своей стороны всячески присоединяюсь. а поскольку я в этих танцах выступаю в роли организатора-мажордома, все вопросы и пожелания можно складывать сюда или в умыл. или в мою жыжу - jaetoneja.livejournal.com/ в умыле и в личке я, кому надо, раздаю телефоны, явки и пароли.

худо или хорошо - но я собрал в один файл все, что я так или иначе написал по чудесам в клетке. оно... оно странное. оно похоже на те стимпансковские штучки, которые умелые люди делают из камушков, перышков и запчастей для часиков.
орла пёр!! бгг)
завтра посмотрю на это попристальней.