jaetoneja
читать дальшеНачинал накрапывать мелкий дождь, и они остановились под старым дубом, на взгорке. Отсюда хорошо были видны простертые в низине сжатые поля, и серая, прозрачная уже стена далекого леса, за которым поднимались в небо столбы дымов. Там, за лесом, уже лежала Юровщизна, и Роман вдруг с сожалением понял, что их дорога почти закончилась.
-- Напрасно вы так с ними, -- после долгого молчания сказала Любка. – У них сила, за ними власть. Не здесь, так на святом престоле.
Кругом была такая тишина, что можно было услышать, как шелестит дождь в почти облетевшей кроне дерева. Роман протянул руку, ловя в ладонь ровный, будто вырезанный из меди дубовый лист.
-- Там, -- усмехнулся он, кивая в серое низкое небо, -- их власти нет.
-- Но мы пока еще здесь, на этой земле. Хотя в иных случаях путь туда короче, чем нам кажется.
-- Яма с вапной для еретиков и мроя для всех прочих, -- откликнулся он с невеселой усмешкой.
-- Вы не похожи на святого фанатика.
В ее глазах был живой интерес и, вместе с ним, испуг. И Роман подумал, что нечасто встретишь женщину, которая не согласна видеть себя просто красивой куклой, игрушкой в чужих руках.
-- Многие пытаются говорить о вере. О том, что это свет, а выходит всегда почему-то одно и то же, -- сказал Ракута.
Она согласно наклонила голову.
-- Ваша правда, пане. Мракобесие и жестокость. Даже у самых лучших. Поэтому я спрошу о другом. Зачем вы приехали на этот хутор? Только не говорите, что держали путь вовсе не туда. Один, без пахолков, ни оружия, ни собак… Вам правда так нужна эта…
-- Ведьма, -- закончил он вместо Любки и вскинул на нее глаза.
-- Если вам так угодно. Но она, конечно, не ведьма.
-- Так зачем?
-- Знает ли ясная пани, что такое любовь?
Она не ответила. Молча тронула поводья. Помедлив с минуту, Роман двинулся за ней следом.
Впереди лежала широкая луговина, ее наискосок пересекала узкая речушка с перекинутым через берега мостком. На правом ее берегу стояла приземистая, сложенная из необхватных лиственничных бревен деревенская хата, дальше тянулись стайни и службы, а на левом, на длинном и ровном холме, стоял замок.
Сложенный в готическом стиле, он был выкрашен в белый цвет, и от того казался будто бы невесомым, несмотря на всю тяжеловесность квадратных, с зубцами, веж, массивных контрфорсов, стрельчатых арок и бойниц.
Сперва Роману показалось, будто там никто не живет. Таким запустением веяло от этих стен, заросших вьюнами, от густо вымахавшей молодой поросли ракит и боярышника. Но на центральной веже тяжело полоскался под моросящим дождем стяг. Всмотревшись из-под ладони, Роман различил на полотнище герб.
-- Спасибо, пане, что проводили, -- церемонно, как будто они никогда не были знакомы, сказала Любка. – Расстанемся здесь. Тут раньше жил панский управляющий… еще при Алехно. Теперь никто не живет. Помогите мне сойти с коня.
Он спешился первым, соскочил в высокую траву, протянул руки, принимая ее с седла.
Тонкий стан, бледное, нисколько не разрумяненное от недавней скачки лицо. Дождевые капли сворачиваются шариками на дорогом аксамите сукни. Горький запах полыни – от рук, от волос, выбившихся из-под жемчужной сетки.
У порога хаты цвел последними цветами куст шиповника.
-- Вы спросили меня там, на взгорке, а я не ответила, -- проговорила Любка, трогая кончиками пальцев поникшую под тяжестью дождевой воды его ветку. Водопадом осыпались мелкие капли.
-- О любви, ясный пане… Хотите я вам расскажу, как это бывает? Меня выдали замуж в четырнадцать, за человека, который был почти в пять раз меня старше. Но это только кажется, что в семьдесят мужчина – немощная развалина. Сил у пана Алехно было – молодому впору обзавидоваться. И на чарку, и на шкварку… ну и на все остальное. А когда оставались лишние – он меня бил. Нужно ли добавлять, что оставались почти всегда…
-- А потом? – спросил он, потому что слушать это было невыносимо.
Любка легко усмехнулась, оборвала цветок, скомкала в ладони и тут же разжала пальцы, позволяя налетевшему порыву ветра унести измятые лепестки.
-- А потом я его убила, пане Романе. Нет, вы не думайте, никакого кровопролития, кинжала в горло или чего-то такого. Просто я сказала, что поеду в паломничество к Богоматери Ружанцовой в Крево, потому что господь не дает нам детей, а сама поехала к одной девке… такой же, как ваша Лешка. Она варила зелья из трав… может быть, и поныне варит, если святые отцы не вмешались, а архангельское воинство попустило. И однажды мой муж уснул и не проснулся. Вот тогда я впервые подумала, что долгий век – это хорошо. Никто не стал доискиваться причин. А в супружескую спальню ведь не заглянешь.
-- Почему вы все это мне рассказываете?
-- Нужно же кому-то… Лучше вам, чем ксендзу на исповеди. И потом, вы хороший человек. Вы не донесете.
-- А даже если и так, все равно в это никто не поверит. – Он попытался обратить все в шутку, но получилось не слишком удачно.
-- Вы хороший человек, -- повторила Любка, -- и потому вы никогда не будете счастливы. Как вы себе это представляли – вы, нобиль, и ведьма? Или вы надеялись вернуться в те времена, когда Адам пахал, а Ева пряла? Смешно.
-- Помилосердствуйте, ясная пани! – взмолился Роман. – Оставьте хотя бы каплю гордости.
-- А хотите, я скажу вам, где ее искать? Чем вы готовы заплатить за это?
-- Чем угодно!
-- Тогда… поцелуйте меня, -- сказала она, опуская длинные, как стрелы, ресницы.
Роман смешался.
-- Пани… я не могу.
Она засмеялась низким, грудным смехом. Легко коснулась ладонью его щеки, мокрой от дождя.
-- Правьте все время на солнце, -- глядя просто Роману в лицо, сказала очень серьезно. -- В десяти верстах, за греблей, будет хутор. Как славно, что вы не согласились. Иначе я перестала бы вас уважать. Ну, поезжайте!
Сорвала с шипшинового куста крупную и рдяную ягоду, прикусила губами, не чувствуя вкуса. Отвернулась, чтобы не глядеть Роману вслед.
-- Напрасно вы так с ними, -- после долгого молчания сказала Любка. – У них сила, за ними власть. Не здесь, так на святом престоле.
Кругом была такая тишина, что можно было услышать, как шелестит дождь в почти облетевшей кроне дерева. Роман протянул руку, ловя в ладонь ровный, будто вырезанный из меди дубовый лист.
-- Там, -- усмехнулся он, кивая в серое низкое небо, -- их власти нет.
-- Но мы пока еще здесь, на этой земле. Хотя в иных случаях путь туда короче, чем нам кажется.
-- Яма с вапной для еретиков и мроя для всех прочих, -- откликнулся он с невеселой усмешкой.
-- Вы не похожи на святого фанатика.
В ее глазах был живой интерес и, вместе с ним, испуг. И Роман подумал, что нечасто встретишь женщину, которая не согласна видеть себя просто красивой куклой, игрушкой в чужих руках.
-- Многие пытаются говорить о вере. О том, что это свет, а выходит всегда почему-то одно и то же, -- сказал Ракута.
Она согласно наклонила голову.
-- Ваша правда, пане. Мракобесие и жестокость. Даже у самых лучших. Поэтому я спрошу о другом. Зачем вы приехали на этот хутор? Только не говорите, что держали путь вовсе не туда. Один, без пахолков, ни оружия, ни собак… Вам правда так нужна эта…
-- Ведьма, -- закончил он вместо Любки и вскинул на нее глаза.
-- Если вам так угодно. Но она, конечно, не ведьма.
-- Так зачем?
-- Знает ли ясная пани, что такое любовь?
Она не ответила. Молча тронула поводья. Помедлив с минуту, Роман двинулся за ней следом.
Впереди лежала широкая луговина, ее наискосок пересекала узкая речушка с перекинутым через берега мостком. На правом ее берегу стояла приземистая, сложенная из необхватных лиственничных бревен деревенская хата, дальше тянулись стайни и службы, а на левом, на длинном и ровном холме, стоял замок.
Сложенный в готическом стиле, он был выкрашен в белый цвет, и от того казался будто бы невесомым, несмотря на всю тяжеловесность квадратных, с зубцами, веж, массивных контрфорсов, стрельчатых арок и бойниц.
Сперва Роману показалось, будто там никто не живет. Таким запустением веяло от этих стен, заросших вьюнами, от густо вымахавшей молодой поросли ракит и боярышника. Но на центральной веже тяжело полоскался под моросящим дождем стяг. Всмотревшись из-под ладони, Роман различил на полотнище герб.
-- Спасибо, пане, что проводили, -- церемонно, как будто они никогда не были знакомы, сказала Любка. – Расстанемся здесь. Тут раньше жил панский управляющий… еще при Алехно. Теперь никто не живет. Помогите мне сойти с коня.
Он спешился первым, соскочил в высокую траву, протянул руки, принимая ее с седла.
Тонкий стан, бледное, нисколько не разрумяненное от недавней скачки лицо. Дождевые капли сворачиваются шариками на дорогом аксамите сукни. Горький запах полыни – от рук, от волос, выбившихся из-под жемчужной сетки.
У порога хаты цвел последними цветами куст шиповника.
-- Вы спросили меня там, на взгорке, а я не ответила, -- проговорила Любка, трогая кончиками пальцев поникшую под тяжестью дождевой воды его ветку. Водопадом осыпались мелкие капли.
-- О любви, ясный пане… Хотите я вам расскажу, как это бывает? Меня выдали замуж в четырнадцать, за человека, который был почти в пять раз меня старше. Но это только кажется, что в семьдесят мужчина – немощная развалина. Сил у пана Алехно было – молодому впору обзавидоваться. И на чарку, и на шкварку… ну и на все остальное. А когда оставались лишние – он меня бил. Нужно ли добавлять, что оставались почти всегда…
-- А потом? – спросил он, потому что слушать это было невыносимо.
Любка легко усмехнулась, оборвала цветок, скомкала в ладони и тут же разжала пальцы, позволяя налетевшему порыву ветра унести измятые лепестки.
-- А потом я его убила, пане Романе. Нет, вы не думайте, никакого кровопролития, кинжала в горло или чего-то такого. Просто я сказала, что поеду в паломничество к Богоматери Ружанцовой в Крево, потому что господь не дает нам детей, а сама поехала к одной девке… такой же, как ваша Лешка. Она варила зелья из трав… может быть, и поныне варит, если святые отцы не вмешались, а архангельское воинство попустило. И однажды мой муж уснул и не проснулся. Вот тогда я впервые подумала, что долгий век – это хорошо. Никто не стал доискиваться причин. А в супружескую спальню ведь не заглянешь.
-- Почему вы все это мне рассказываете?
-- Нужно же кому-то… Лучше вам, чем ксендзу на исповеди. И потом, вы хороший человек. Вы не донесете.
-- А даже если и так, все равно в это никто не поверит. – Он попытался обратить все в шутку, но получилось не слишком удачно.
-- Вы хороший человек, -- повторила Любка, -- и потому вы никогда не будете счастливы. Как вы себе это представляли – вы, нобиль, и ведьма? Или вы надеялись вернуться в те времена, когда Адам пахал, а Ева пряла? Смешно.
-- Помилосердствуйте, ясная пани! – взмолился Роман. – Оставьте хотя бы каплю гордости.
-- А хотите, я скажу вам, где ее искать? Чем вы готовы заплатить за это?
-- Чем угодно!
-- Тогда… поцелуйте меня, -- сказала она, опуская длинные, как стрелы, ресницы.
Роман смешался.
-- Пани… я не могу.
Она засмеялась низким, грудным смехом. Легко коснулась ладонью его щеки, мокрой от дождя.
-- Правьте все время на солнце, -- глядя просто Роману в лицо, сказала очень серьезно. -- В десяти верстах, за греблей, будет хутор. Как славно, что вы не согласились. Иначе я перестала бы вас уважать. Ну, поезжайте!
Сорвала с шипшинового куста крупную и рдяную ягоду, прикусила губами, не чувствуя вкуса. Отвернулась, чтобы не глядеть Роману вслед.
@темы: тексты слов, архангелы
У тебя где-нибудь историческая таблица выложена по всем этим эпохам, или нету?
и я сейчас вынужден немного пересчитать даты, потому что иначе все никак не помещается, надо дать героям немного больше временного люфта.
карочи, это примерно так:
1450 - кейс Романа и архангелов
1600 с хвостиком - кейс Стаха и Эгле
1908 - Анджей, Юлия и Март
1910 - кейс Михалины Раубич
около 1940 - дело инженера Карела Бржизы
около 1970 - Петер Данковский
разумеется, все даты в какой-то момент я пересчитаю с точностью до месяца, но что касается временных промежутков - то пока это вот так.
но с этой историей вечный парадокс: как только я решаю за нее взяться вплотную, на меня неумолимо настает наша объективная реальность, которая нисколько не мягче нашей объективной действительности (тм).
То есть вот про Романа ты как раз сейчас пишешь, а до того были только упоминания. Отлично! Ждём проды
А когда же будет выложено "Райгард. Уж и корона" на фикбуке?
ну, я очень надеюсь, что моя передышка скоро закончится, и я довыкладываю райгард на фикбук. вам же там удобнее читать?
да, я тут слегка загрузился офлайновыми делами, но надеюсь в каком-то обозримом будущем прийти в себя и понемногу начать выкладывать.