восемь тыщ знаков псевдонаучного и метафизического бреда
диссертация на звание магистра
Данковского Петера Александровича.
Избранные места.
Собственно говоря, живых и условно-живых различают только по структуре тканей и биологических процессам, в них протекающих. Но если вспомнить формулировку констатации смерти, из которой следует, что умирание завершается лишь тогда, когда полностью затухают процессы нейронной активности, можно легко сделать вывод: для условно-живых психофизические процессы с наступлением биологической смерти не затухают вообще. Или, по крайней мере, достаточно долгое время.
Есть предположение, что затухание нейронной активности у условно-живых зависит от поддержания связи с нейронными процессами тех живых, у которых с умершими при жизни была крепкая психоэмоциональная связь. То есть, проще говоря: память об ушедших. Неважно, добрая или нет. Известны случаи, когда, к примеру, серийные убийцы после смерти возвращались в вещный мир и были живее живых. Государственных деятелей, кстати, в этом ряду больше, чем где бы то ни было. Здесь можно было бы предположить, что войны затеваются ими исключительно с целью как можно дольше оставаться среди живых, практически вечно… но хочется верить, что это не так, потому что в этом случае мир был бы ужасающе несправедлив.
Однако, возвращаясь к проблемам затухания нейронной активности.
Как известно из практического общения с порождениями Черты, не все из них остаются стабильными одинаково долго. И если опираться на аргументы из области фольклора, можно предположить, что стабильность конечного материального носителя – в каждом конкретном случае, будь то нава, мавка, водяник или любое иное существо – в конечном итоге зависит от того, насколько стабильна нейронная активность и психические процессы в мозгу. Как показывает практика и результаты многочисленных полевых исследований, стабильное состояние способны поддерживать до 75% тех, для кого диапазон смерти – не больше трех лет, далее по убывающей, и только около 35% остаются стабильными в диапазоне смерти более десяти лет.
Легко понять, что эти показатели находятся в прямой зависимости от того, сколько времени пребывают живыми и здоровыми родные и близкие объектов исследования.
Следует принять во внимание, что, по разным данным, от 10% до 15% умерших не то чтобы никогда не пересекают Черту – к сожалению, в вещном мире такого не случается в абсолюте, иначе мы говорили бы о каком-то другом мире, -- но сразу же после наступления биологической смерти удаляются от ее границ настолько далеко, что не сохраняют никакой материальной стабильности. Достоверных данных о том, были ли у этих людей родные и близкие, к сожалению, нет. Существует, однако же, не популярное по вполне объяснимым причинам в научной среде исследование, оно ясно говорит: до 94% лиц, не сохраняющих по смерти материальную структуру, то есть уходящих сразу же к дальним приделам мира Черты, при жизни являлись священнослужителями различных конфессий, примерно 86% из них приняли при жизни монашеский чин.
Полагаю, что лицам, выбирающим для себя духовную карьеру, об этом хорошо известно, отчего их выбор представляется еще более заслуживающим уважения.
Однако, если предположить, что биологическая смерть наступила по всем параметрам, но нейронная активность, тем не менее, сохранена, возникает закономерный вопрос, без разрешения которого вся конструкция выглядит чистой воды метафизикой.
Откуда берется эта самая нейронная активность?
Рискну предположить, что она поддерживается исключительно Чертой, которая сама по себе есть никак не точка на местности, а некий, если угодно, энергетический порог, через который душа переходит в момент биологической смерти тела. При этом следует отметить, что само понятие "душа" есть не более чем условность, в большей степени религиозного, чем светского, гражданского толку.
Относительно часто возникают вопросы, почему условно живой организм после наступления биологической смерти способен есть, спать, дышать – словом, совершать все то, что свойственно исключительно по-настоящему человеческому существу.
При этом, как ни парадоксально, вопросы эти задают те, кто никогда не имел близких отношений с навами. Между тем, как убедительно доказывает статистика полицейских управлений и штатных инквизиторских структур на местах, до 53% лиц, испытывавших на момент смерти к другому человеку сильные романтические чувства или будучи связаны с ними семейными узами, вполне успешно возвращают своих близких из-за Черты. При этом вернувшиеся условно-живые проявляют все свойства живых организмов. Они нуждаются в пище, отдыхе, могут испытывать боль, весь спектр человеческих чувств и ощущений, сексуальное влечение и, за исключением мелких деталей, не слишком отличаются от себя же при жизни. Пребывание их в этом состоянии напрямую зависит от заинтересованности прижизненного партнера.
Все это позволяет предположить, что после наступления смерти нейронная активность у условно-живых затухает не сразу, но довольно длительное время, и способна подпитываться за счет людей ближнего круга.
В тот момент, когда нейронная активность начинает подпитываться из внешних, не-человеческих источников, умерший начинает являть собой полноценную наву или иное порождение Черты.
Здесь же кроется и ответ на извечный вопрос о том, почему среди нав и условно-живых традиционно больше особей женского пола. Он состоит в том, что именно женщинам присущи большая, по сравнению с мужчинами, эмоциональность, открытость и свобода в проявлении собственных чувств.
То есть, вывод достаточно прост: до тех пор, пока человек не пересекает Черту, окончательной биологической и психофизической смерти в полном ее определении не наступает. Во-вторых, чем дольше сохраняется собственная нейронная активность, тем медленнее протекает изменение структуры тканей.
Так мы приходим к утверждению о том, что специализация экзорциста заключается в том, что он дестабилизирует навью нейронную активность и тем самым дестабилизирует физический носитель. Рискну также предположить, что скорость затухания нейронной активности зависит от общего интеллекта. Попросту говоря, чем больше пользоваться мозгом по назначению, тем больше нейронных связей, длиннее аксоны так далее.
Здесь необходимо заметить, что примерно 35-40% живых при жизни обладают достаточно высокой нейронной активностью и сильным интеллектом, однако после наступления биологической смерти она достаточно быстро затухает сама по себе, невзирая на все усилия людей ближнего круга. Немногочисленные опросы близких таких индивидуумов позволяют говорить, что при жизни эти условно-живые не имели привычки анализировать входящую информацию, критично подходить к ней и делать выводы, не опираясь на социальные условности, общественно одобряемый выбор и так далее. То есть – не располагали свободой воли.
В эту версию отлично укладываются ситуации, в которых люди, не способные в силу разных причин пойти против социально одобряемых общественных конструктов, но имеющие от рождения стабильные процессы возбуждения и торможения нейронной активности, пересекали Черту и становились навами, практически минуя стадию "условно-живой". Эту стадию также моментально минуют девицы в стадии истерической влюбленности, люди в состоянии острых психозов, с нарушениями причинно-следственных связей и иными поражениями умственной деятельности.
В каждом из нас дремлет чудовище. В каждом из нас оно может проснуться в любой момент. Может быть, именно поэтому не стоит искать ужасов как за Чертой, так и здесь, на нашей собственной половине жизни, которая, если смотреть на нее глазами условно-живых, похожа на солнечную поляну посреди непроходимого черного леса.
Все наши ужасы давным-давно с нами. С каждым – в меру его собственных способностей. Никаких специфических порождений Черты не существует в природе. Там нет ничего такого, что могло бы существовать только там и не имело бы подоплеки здесь, в вещном мире.
Да, следует признать, что Черта, как таковая все же оказывает на человеческую сущность некое воздействие. Но оно заключается только в том лишь, что благодаря ей становится возможным существование нав, болотников, упырей и далее по списку любого из бестиариев – что Лейтавы, что Шеневальда.
И поэтому, мне представляется, правильнее было бы считать, что существует некое… свойство пространства. Нечто сродни электромагнитным волнам или радиации, имеющее такое же физическое объяснение, что и мистические огни святого Эльма.