просто в пару строк.
юле разрешили смотреть кено в ноутбуке. но - понемножку, конечно, не более получаса за раз. и голова у нее за прошедшие сутки болела всего один раз, да и то уже прошла.
ну и садиться потихоньку и ненадолго, и вставать до стула.
мимими, сегодня день щастя.

юлька вообще большой мастер по выращиванию энтропии в ограниченном пространстве.
это я сейчас комнату ее убирал - она там не жила с начала зимы, потому что дуло там в окна, невзирая на заклеенные рамы.
короче, в прихожке у меня стоит три мешка с мусором. заодно найдены были безвременно потерянная и оплаканная чашка, высокий стеклянный стакан, которыми я дорожу, как зеницей ока своего, ибо пить воду могу только из них, вот такое я унылое снобское говно. а также две чайных ложки, две солонки и что-то еще так, по мелочи. а уж сколько там пыли и собачьей шорсти - это я вообще молчу. при том, что комната стояла запертой с начала декабря. ну, так получилось.
и вот я там уже почти убрал - осталось только полы вымыть, - и пошел с огнем и мечом веником и шваброй дальше, и тут обнаружил дивное.
был у меня плющик в горшке, длинный вырос, зараза, и очень я его любил. а недели три назад он засох - вот так, без всякой причины, просто скукожился и умир. я порыдал над ним и оставил все как есть, убрал только с глаз долой, поливать перестал... решил, что будет время, и я его выброшу, а горшок оставлю, землю пересыплю в другие цветы. а сегодня поглядел - на этой сухой коряге с засохшими листиками три новый ростка и один полноценный ярко-зеленый, совершенно живой лист!!!
вот это как, а?
прямо даже не верится.
он интересный, этот плющик. он так странно реагирует на мою жизнь, я давно уже заметил, ему ж не первый год идет. и при всей моей нелюбви к цветам он живее всех живых. вообще те цветы, к которым я плохо отношусь, не живут у меня от слова никак. а тут такое.
поставил его на окно в юлькину комнату. как-то мне кажется, что это - правильно.

о господи, иногда она мне снится. алиса, да. такая, какой она никогда не была в жизни - во всяком случае, я не помню. то есть бывали редкие мгновения, когда она давала себе труд быть настоящей, а общественные стереотипы не сильно давили на горло. но это же можно по пальцам пересчитать случаи... а вот письма - в письмах да. была. настоящая. у меня этих писем было - несколько плотно набитых коробок из-под советской обуви. потом, за несколько переездов, эти склады рассосались куда-то в пространство. осталось всего ничего... и я их тщательно храню и никогда не перечитываю.
да, мы жили в одном городе и при этом писали друг другу письма. это было... ну, нет у меня таких слов, чтобы рассказать, как это было. несколько лет подряд, и мне было восемнадцать... и да, тогда я уже все про себя знал, причем не первый год.
с тех пор, конечно, много лет прошло, и иногда мне хочется начать вновь писать кому-то письма, и я даже пытался - и не смог. прости меня, лиене.
а иногда, очень редко, она мне снится - и вместе с этим все, что могло бы быть, но чего так никогда и не было.
и я просыпаюсь в счастье и нежности, от которой разрывает сердце, а потом понимаю, что на самом деле ничего из этого сна нет, и что я вообще так долго, невозможно долго любил человека, которого на самом деле не существует... и зачем-то согласился на жизнь с другим человеком, потому что если нет уж такой высокой любви, все равно же нужно как-то жить дальше, и это были, в общем, не самые плохие годы... пока было еще все хорошо.
но эти сны.
это невозможно, прекрасно и как-то больно очень. и делает меня вновь молодым - как будто мне опять двадцать, и я сижу в своей комнате на тахте, укрытой пестро-зеленым покрывалом, и на стенах моей комнаты такие знакомые, такие любимые обои - бежевое поле с зеленоватыми длинными охапками полевых трав и мелкими лиловыми цветами - и старенький магнитофон подскрипывает и тянет пленку, и поет мне что-то не то из визбора, не то из лореса, и я пишу слова - черным тонким стержнем на листочке в клеточку, совершенно точно зная, что получу на них ответ, который не будет иметь никакого отношения к действительности. но это не имеет никакого значения.
потому что значение имеют только вот эти слова на бумаге.


Скачать бесплатно Юрий Лорес - Шиповник на Muzebra.com.

предположим, что так оно и есть: мироздание развернулось вспять и завело совершенно другие законы устройства жизни.
судя по этому новому миропорядку, для того, чтобы все оставалось хотя бы в границах "не хуже", мне надо писать в сутки хотя бы тысячу знаков.
оно, конечно, прекрасно с точки зрения текстегов. оно в общем с любой точки зрения прекрасно. я согласен, чтобы оно так теперь вот и было.
один только вопрос: а что я буду с этим делать после того, как 2 мая, как и собирался, выйду на работу?
пойду сегодняшние знаки посчитаю))
1,7 тыщ. можно смело идти спать.

только я так умею! **//гордо
изнасиловать себя четыре раза и съездить таки в неблизкий магазин, потому что там продают хорошее готовое дрожжевое тесто, а ребенок просит пирожков.
по концовке купить продуктов на довольно чувствительную сумму - и того и этого, но только не теста и начинки для пирожков. нет, я бы помнил, когда бы не забыл, бггг)))
но аккурат посреди шоппинга мне принялась названивать из мск дорогая ретро-супруга. и давать советы. и ценные указания. и контролировать ход лечения деточьки моей. а под конец сказала:
- оооой, так у вас все так плохо? блииин, а я думала, что уже хорошо...
ну извините, чорт возьми, уж как есть, так и есть. дико злюсь. вот ей что, заняться нечем, кроме как мне советы давать? при этом нынче все, даже самые посторонние люди, спрашивают, чем мне помочь. тока супруго не спрашивает. мне-то не надо от нее ничего, но бесит ужжастно. такое ощущение, что человек звонит затем, чтобы на фоне моего пиздеца свой собственный как-то более лучше выглядел. а ей, честное слово, тоже есть от чего на конях поскакать, там все тоже совсем не здорово.
ну вот как-то так.
напоследок еще отстоял жуткую очередь в родном магазине - чтобы купить все то, что забыл по ходу дела. завтра выяснится, небось, что чего-то еще не хватает.
злюсь, устал и все заколебало. хочу, чтобы завтра был другой день.

черновика кусок. страшное.… И поскольку всякая власть, в череде иных целей, жаждет быть милосердной к чадам своим, дабы научить их истине, всякий, кто возымеет в сердце своем святой порыв сложить с себя, жен и детей своих, чадов и домочадцев, бремя грехов своих, и тяжкой ереси, и покаяться, и быть прощенным, таковое прощение получит, а вместе с ним и освобождение от вины перед Господом, светом и миром. Сроку же для покаяния отпускаю в три дни, после каких – благоволение покорным, огнь и смерть упорствующим. И в том слово даю и клянусь исполнить – я, Стах князь Ургале, владетель Лишкявы. Аминь.

Тяжелые, как осенний дождь, безнадежные слова падали с помоста – на безмолвную площадь, запруженную толпой людей. Белое, белое море. Безгласное. Прекрасно понимающее, что покаяния не будет. Огня и меча, впрочем, не будет тоже: по давней традиции, костел не поощряет пролитие крови, считая отчего-то яму с негашеной известью казнью более гуманной, а заодно и действующей на умы и сердца «во устрашение и назидание».
Должно быть, Стах князь Ургале так считает тоже, и господь ему в том судья. Но едва ли Стах ничего не знает о том, что происходит после смерти с теми, кто через такое прошел. Вряд ли он когда-нибудь видел останки тех, кого казнили подобным образом – такого не видел никто. Потому что вапна – вещь беспощадная, хотя и неторопливая. После нее от человека не остается – ничего. И значит, там, за Чертой, когда окончится земной путь, ты тоже будешь – никем. Нежитью без лица и голоса, без глаз и сердца, даже если тут, среди живых, где светит солнце и дует ласковый теплый ветер, о тебе есть кому вспоминать.
Это было не просто страшно. Это было чудовищно.
Люди стояли и молчали. Только еще ниже опустили головы, когда Юргена уводили. Пяркунас, как он кричал…
Потом понемногу начали расходиться.

-- Людажэрца! Будь ты проклят, проклят навеки! Чтоб и дети твои, и внуки!.. до двадцатого колена!..
Укрытая кое-как мокрой соломой и таким же мокрым рядном телега катилась и катилась по раскисшей дороге – под низким серым небом, с которого поливал мелкий дождик, среди только что вспаханных полей и редких пролесков. По черной, исходящей паром земле ходили, высоко поднимая лапы, такие же черные грачи. Изредка, на перепутьях, попадались деревянные каплички – растрескавшееся от времени и дождей распятие, истрепавшиеся за долгую зиму рушники, черно-красные следы вышивки… Желтые от цветущих котиков стояли в лужах или на пригорках вербы, жаворонковое тонкое «тиу-тиу» звенело даже не с небес, а будто весь воздух был напоен этими звуками. И вздыхала, вздыхала черная взрытая земля.
Некому было сеять и некому будет жать.

поплююсь йадом немножко.
есть у нас такой телеканал, который крутит передачки из омериканской жызни. то свадебные платья, то супертортики, то еще какая хрень. теперь вот новое шоу рекламируют.
суть такая: оставить подростков дома одних и потом следить в камеры, которые везде в доме понатырканы, что они там делают одни. при этом дети, разумеется, о видеонаблюдении не знают. а мамашки знают. и, по мнению мамашек и телеканала, это зашибенно круто и весело, ну и страшновато немножко, но должен же быть адреналин.
что-то тошнит меня от этого.
я был почти в подобной ситуации. да что там, каждый из нас был. и те, кто это придумал и снял, наверняка были тоже.
так что же - у нас настолько разные впечатления об этом остались?!

а еще бывает, когда придет кто-нибудь - не из друзей, но из добрых знакомых, - посмотрит на все, что у меня происходит, поспрашивает о том о сем, а потом скажет:
- ох, ну и хлебнули вы!
и сразу становится невыносимо, остро, до дикости жалко - себя. в кои-то веки - себя. а это невозможно, недопустимо сейчас. потому что грозит погружением в какие-то невозможные бездны отчаяния и горя, и нет никакой уверенности, что я вынырну оттуда сохранным.
так что - не говорите мне таких вещей сейчас. потом, когда все кончится - да. но не теперь.
теперь я могу порыдать о себе раз в неделю, по понедельникам. а все, что между ними, должно как-то держаться само. и эффективно работать. пускай с меньшими оборотами, но - эффективно крутиться.

на улице дикий ветер. несет тучами пыль и оставшийся после зимы мусор. я жду сантехника, потому что всякий ремонт в этой идиотской квартире всегда совершается насильственными и скоропомощными методами.
нестерпимо болит голова.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

такое странное ощущение с утра... как будто все, что я делаю в этой жизни, никому нафиг не нужно. ходить на работу зачем-то, что-то там делать совершенно идиотское... или быть дома и тоже в общем заниматься всякими глупостями... на какие-то серьезные дела нету, вот просто нету никаких душевных сил...
и вообще - впервые за долгие годы вот это "я не хочу просыпаться, потому что там опять то же самое".
ужаса, который был неделю назад, уже нет, но и то, что осталось, настолько разом обесценивает всю обычную, каждодневную жизнь, что просто аллес какой-то.
и невозможная, дикая усталость. и сердце барахлит.
позвонил на работу и честно сказал все как есть. господи боже, дай здоровья этим людям. они все поняли и сказали, что если я захочу - я могу приехать. хотя бы просто в офисе посидеть, нет, делать ничего не надо.